Башня Занида [Авт.сборник] - Лайон Де Камп

Это навело его на мысль. Он ощупью двинулся вдоль стены, время от времени натыкаясь на какие-то предметы, и очень скоро нашарил железный крюк, на котором висела небольшая масляная лампа. Изрядно повозившись с карманной зажигалкой, он запалил фитиль и торопливо прикрыл дверь, чтобы свет не выдал их местонахождения.

Оказалось, что посудина была задействована под склад, где в строгом порядке хранились всякие припасы: бочонки со смолой, гвоздями и прочей мелочью, доски и брусья, разнокалиберные канаты и веревки, уложенные в аккуратные бухты, рангоутные реи, парусина и весла. Посреди помещения на полу лежала откинутая крышка широкого люка, и, наклонившись, Барнвельт убедился, что и нижняя палуба плотно уставлена бочками, поленницами дров, стопками мешков и прочим имуществом.

— Очень интересно, — пробормотал он. — Хотя я пока не вижу, какой нам от всего этого толк.

— По крайней мере, — заметила Зея, — нам есть, где спрятаться.

— Далеко в этом не уверен. Если Заккомир удрал, они все поселение обыщут. И все равно они знают, что должны быть еще двое. Вообще-то говоря, по пути сюда нас кое-кто видел. Часку я сказал, чтоб ждал нас на границе Сунгара…

— А кто такой Чаек?

— Мой боцман. Очень надеюсь, что ему все-таки удалось выбраться вместе с судном, когда поднялся весь этот переполох. А даже если он и впрямь завтра появится, не стоит рассчитывать, что ему дадут долго торчать там после рассвета.

— Так ты не знаешь, выбрался он или нет?

— Нет. Если б только удалось незаметно стибрить какую-нибудь лодчонку…

— По пути ни одной мне не повстречалось, и говорят, что на лодке никак сквозь тину сию не пробиться.

— Может, и так, — буркнул Барнвельт. — Только ты просто не представляешь, какие невозможные вещи вытворяют люди, когда им деваться некуда. Пойду посмотрю.

Он выскользнул за дверь и еще раз обошел вокруг палубы, всматриваясь в лунный полусвет в поисках лодки или маленького парусника. Но не высмотрел он ничего — ничего, кроме гнилых остовов, обросших со всех сторон водорослями. Покончив с этим делом, он внимательно оглядел надстройку, дабы убедиться, что наружу не просачивается свет. Свет действительно едва заметно пробивался сквозь щель под юго-западной дверью.

Вернувшись внутрь, он отмотал с бухты кусок каната и тщательно заткнул им щель. При этом он поведал Зее о своей неудаче.

— Разве не можешь ты плот выстроить, всеми этими припасами располагая? — предложила Зея.

— Десятиночий за шесть, да и то если набор инструментов найдется. Слушай, а что это имели в виду пираты, когда один там — забыл, как его звать — толковал, будто ты ключ к богатствам Зоры?

— Очевидно, случилось сие еще до моего появленья.

— Так оно и было. У этого малого, судя по всему, было какое-то альтернативное предложение, которое он предлагал обсудить, да Шиафази быстро его приткнул. Боялся, видно, чтоб я не прознал их планы.

— Должно быть, пират тот квирибский, зовут коего (или, верней, звали) Урган, не так давно — уважаемый торговец из Рулинди. Дурною сочтя манеру, с коей супруга деньги его тратила — что она, согласно уложенью нашему, имела полное право делать, — бежал он на Сунгар. Истинная направленность замысла его мне не ведома, хоть по намекам отдельным, кои роняли они в моем присутствии, могу заключить я, что Шиафази намеревался увещеваньями мысленными меня покорить, а после захватить Квириб. Меня истинною правительницей они объявили бы, а на деле марионеткой в их руках я б была. Не вмешайся вы с Заккомиром — и впрямь учинили бы они подлость подобную, ибо многие сунгарцы из Квириба происходят и мечтают делишкам своим придать оттенок законности. Но как вы с Заккомиром попали сюда?

Барнвельт поставил ее в известность о последних событиях в Рулинди, опустив, правда, то обстоятельство, что подвигнуть его на эту благородную акцию удалось лишь под угрозой раскаленных клещей. Он чувствовал, что такая подробность грозит снять с ее восхищения этакий романтический налет.

— …И таким образом, — заключил он, — мы пробрались сюда под видом курьеров «Межроу Гурардена». Теперь меня зовут Сн… Гоззан.

Черт, он так и знал, что обязательно перепутает два эти прозвища!

— А что это за землянин, коего собирался ты вынести в сундуке? По мне, так обычный пират он и не стоит такой суматохи.

— Долго рассказывать. Как-нибудь потом объясню, если выберемся отсюда живыми.

— Живыми или мертвыми, но о подвиге сем еще долго молва идти будет, — заметила она. — Барду нашему придворному следовало бы в поэме его эпической описать, гептаметром героическим. Разносторонняя личность, видать, ты, господин Сньол. С гор ньямских пришел ты на моря, от снегов полярных в сии тропики жаркие. Лыжи сменил ты на паруса…

— Ох ха! А это мысль!

Барнвельт вскочил и принялся исследовать штабеля леса. Через некоторое время он наткнулся на доски, ширина и толщина которых показались ему подходящими, и вытащил из штабеля несколько штук.

— Длину надо делать метра два, — бормотал он себе под нос. — Жаль, что длинноваты.

Он огляделся в поисках верстака с инструментами, но такие работы, видно, выполнялись где-то в поселении. В итоге он взялся обстругивать доску ножом.

— Чем занят ты? — удивилась Зея. — Лыжи строишь, дабы шагать по болоту из терпалы? Вот уж поистине ум скорый, как молния! Только не провалимся ли мы в промоину какую средь водорослей, устроивши банкет чудищам морским?

— Дай-ка сюда ногу. Черт бы побрал эти сандалеты — в руках разваливаются…

Час проходил за часом, а Барнвельт все трудился. Когда он вновь открыл северо-восточную дверь, свет ни одной из трех лун уже не проникал в дверной проем, поскольку сияющая гроздь успела переместиться на западную половину усыпанного звездами неба.

Далее Барнвельт действовал по тщательно разработанному плану. Первым делом он еще раз обошел палубу, приглядываясь и прислушиваясь: не видно ли и не слышно ли погони. Не обнаружив ничего подозрительного, он посмотрел туда, где к северу от них расстилалась залитая лунным светом пустыня из водорослей. Бледный лоскут на горизонте, который, по его мнению, и являлся парусом искомого плота, было уже не разглядеть, но торчащий нос полузатонувшей посудины перед ним вырисовывался достаточно отчетливо.

Потом он стукнул в дверь и тихо сказал:

— Туши лампу и выходи.

Зея повиновалась. Вдвоем они вытащили на палубу четыре лыжи, два весла, которым предстояло служить в качестве балансировочных шестов, и пару мотков веревки. Один конец более толстого каната он обмотал вокруг кнехта на палубе, а другой перекинул через борт в воду.